Православная Гимназия во имя Святого Иннокентия митрополита Московского


Опубликовано: 26-06-2015, 07:28Комментариев: 0

Долгое время бытовало мнение, что человеку, который берет ребенка в семью, достаточно любить детей, иметь свой собственный опыт родительства или просто позитивный настрой. Казалось бы, что тут особенного?

Быть родителем — это то, чему никого не учат заранее, то, что происходит с человеком иногда совершенно не готовым, незрелым, и люди как-то справляются с этой задачей, растят детей, любят их, решают в меру своих сил и возможностей проблемы, которые возникают при воспитании в семье.

Однако взять ребенка в семью — это не так просто. Не всегда одной любви достаточно, не всегда опыт нашего собственного родительства ведет нас правильными дорожками, подсказывая верные решения. В помощь приемным родителям и специалистам, оказывающим поддержку приемным семьям, издательство «Никея» выпустило книгу «Приемный ребенок: жизненный путь, помощь и поддержка», написанную одними из лучших специалистов по этой теме — М.В. Капилиной (Пичугиной) и Т.Д. Панюшевой. Мы приводим главу из книги, посвященную родительским страхам при усыновлении.

Принятие семьи и ребенка друг другом — взаимный долгий процесс, а не одномоментное событие. Помещение ребенка в семью — самое начало этого процесса. Ожидания и страхи влияют на переживание этой ситуации и детьми, и взрослыми. Само по себе предположение о возможных трудностях и желаемых результатах — вещь совершенно естественная для человека, планирующего свои действия в новой ситуации. Полезная часть этих ожиданий (как положительных, так и отрицательных) — попытка представить себе, что будет, для того, чтобы действовать наилучшим образом. Неполезная часть: когда ожидания чрезмерно завышены (идеализированы) или чересчур негативны («ужастики»). Чрезмерная идеализация впоследствии чревата слишком сильными разочарованиями, которые обесценивают и разрушают отношения. Слишком негативный настрой не позволяет справляться с естественными трудностями, которые воспринимаются как нечто фатально непреодолимое.

Появление приемного ребенка — новый, по-своему переломный момент в жизни семьи, ничего подобного до сих пор не происходило. Хотя это и желанное событие, но волноваться и тревожиться в такой момент — достаточно естественно. Просто для большинства людей тревога служит мобилизующим фактором, который, в конечном счете, приводит к большей собранности и ответственности. Практический опыт показывает, что у абсолютно самоуверенных и не испытывающих тревоги приемных родителей чаще возникают «нерешаемые» проблемы, чем у тех, кто переживает, но все равно делает. Конечно, когда страх очень сильный, он мешает жить и действовать, поэтому главное — не позволять страху парализовать родительскую волю. В такой ситуации важно собрать как можно больше информации и судить непредвзято, не попадая во власть мифов и стереотипов. Большинство родителей, которые поначалу боятся, через какое-то время начинают жить по принципу «глаза боятся, а руки делают», и таким образом справляются с трудностями.

Деление на «мы» и «они» свойственно всем социальным существам. Доверие «своим» и осторожность в отношении «чужих» биологически обусловлены. Близость в отношениях между людьми всегда предполагает переход от осторожности к доверию. Этот шаг — прыжок через пропасть, и он всегда связан с риском, потому что гарантии счастья и благополучной жизни не существует. На это можно только надеяться, хотеть этого, предпринимать усилия. Увенчаются ли эти усилия успехом, во многом зависит не только от личных качеств родителей и ребенка, но и от жизненного опыта. Пережитые ранее боли и неудачи «оживают» в стрессовой ситуации и у родителей, и у ребенка, но от взрослых в этой ситуации зависит гораздо больше. Главное оружие приемных родителей в борьбе за семейное счастье — это знание основных проблем, с которыми можно столкнуться, и возможных способов их преодоления.

Страхи родителей могут касаться ребенка или самих себя. Страхи в отношении ребенка: «наследственность», «повторит судьбу кровных родителей», «никогда не станет мне родным» и пр. Страхи в отношении себя: «я плохой родитель/воспитатель», «я не справляюсь с тем, за что взялся», «меня нельзя любить» и пр. Для того чтобы понять, что со всем этим делать, имеет смысл рассмотреть две группы страхов отдельно.

СТРАХИ В ОТНОШЕНИИ РЕБЕНКА

Наследственность

«Плохая наследственность» — самое распространенное и самое опасное объяснение при возникновении любых трудностей в процессе воспитания приемного ребенка. «Наследственность» — это то, что изменить нельзя. Это не дает шанса ни ребенку, ни родителям. В сознаний современного человека «генетика» — это непреодолимое препятствие, которое делает бессмысленными любые усилия приемных родителей. Между тем, точно известно, что генов «воровства» и «проституции» не существует. Ссылаясь на плохую наследственность, родители, по сути, отталкивают ребенка от себя, отказывая ему в возможности изменения и развития в лучшую сторону.

Строго говоря, «наследственность» — это потенциал. Согласно научным данным, соотношение факторов среды и наследственности в среднем «50 на 50». В каких-то областях оно сдвинуто в сторону «заданности»: например, цвет волос, цвет глаз, рост и пр. В основном это касается физических характеристик. Но то, что составляет основу жизни человека — вера, способность любить и заботиться, желание и умение работать, ценности, — зависит не от «наследственности». Это то, что формируется в ходе всей жизни человека и связано с его личным выбором и душевными усилиями, и на что в значительной степени влияют социальная среда и отношения с близкими людьми.

Проблемы в развитии детей-сирот связаны в гораздо большей степени с травмой отрыва от семьи и родительской депривацией, чем с наследственностью. Именно отсутствие достаточной заботы и эмоционального контакта с близким взрослым в раннем детстве, а в некоторых случаях и жестокое обращение, являются основной причиной диспропорционального развития таких детей, а не пресловутая «генетика». Замечательное «сортовое» растение в пустыне зачахнет — это естественный природный процесс. Ребенок с самыми распрекрасными генами в плохих обстоятельствах будет развиваться плохо. У покинутого, лишенного родителей ребенка с самого раннего возраста подорвана жизнеспособность. Близкий контакт с матерью (или с другим постоянным взрослым) в раннем детстве обеспечивает не только эмоциональный комфорт, но и психофизиологическую стимуляцию, необходимую для благополучного формирования центральной нервной системы и головного мозга. У ребенка, который в течение первого года жизни растет не «на руках», затормаживается и нарушается нормальный ход развития. Последствия этого достаточно серьезны, но обратимы тем легче, чем раньше изменится ситуация (та самая «среда»).

Дети, попадающие в любящую семью, неузнаваемо меняются и «расцветают», хотя все гены остаются прежними. И обратная ситуация: иногда дети, которые с рождения росли в собственных семьях в достатке и внимании, выбирают не самый лучший жизненный путь. О том же говорят близнецовые и сиблинговые исследования: иногда не просто дети из одной семьи, но дети с близким генетическим набором очень по-разному реализуют свой потенциал в жизни. С тем, как по-разному складывается жизнь близнецов и братьев и сестер, попавших в приемные семьи, можно ознакомиться в печатных работах и на семинарах специалиста, более полувека работающего с приемными детьми, — Веры Фальберг (Vera Fahlberg). Она приводит примеры весьма драматичных различий в судьбах детей, несмотря на идентичный генетический набор (близнецы) и сходные условия воспитания (общие родительские и приемные семьи). Так в одной паре близнецов-мальчиков, росших вместе, к 30 годам один стал жестоким преступником, а второй был совершенно социально благополучен — сделал хорошую карьеру и имел се-мью. На характер и жизненный путь влияют не только воспитание или наследственнность, но и личные, индивидуальные особенности, и собственный выбор человека.

Бояться генов, с одной стороны, естественно — ведь они не в нашей власти, с другой стороны, бессмысленно — по той же самой причине. Отрицать их тоже нет смысла, стремление игнорировать отличия ребенка ничем хорошим не кончается. Что можно сделать? Признавать особенности своего приемного ребенка, уважать и развивать то хорошее, что есть в нем, и помогать ребенку правильно обходиться со своими слабыми сторонами.

Что могут предпринять родители

— Отдавать себе отчет в своих мотивах: «Чего я хочу? Помочь ребенку, которому трудно и плохо?

Испытать радость родительства, заботы и любви? Или получить „идеального» ребенка?»

— По особо пугающим вопросам, например, о генетически передающихся болезнях, собрать достоверную информацию.

— Обратить особое внимание на положительные черты, которые изначально нравились в ребенке, — это тоже наследственность. Сам факт ее наличия не означает преобладание плохого и его решающей роли.

— Подумать о своем супруге, о самых близких друзьях. У них совсем «чужие» гены, но это не мешает ни любви, ни близости, ни взаимопониманию.

Образовательные трудности

Так сложилось, что у многих людей стоит как бы знак равенства между понятиями «высшее образование» и «хороший человек». Желание помочь детям, обеспечить их будущее — естественное желание каждого родителя. Времена и ценности общества меняются, но важность образования для многих родителей актуальна по-прежнему. Логика примерно такова: «Образование обеспечивает интеллектуальное и душевное развитие, а также среду общения для ребенка, и тем самым служит фундаментом его будущего». Звучит разумно, но лишь отчасти. Душевное и моральное развитие связано не столько с интеллектом, сколько с воспитанием чувств, с отношениями, в том числе и внутрисемейными, в которых растет ребенок. На формирование личности ребенка влияет то, во что верят родители; во что верит и кого любит сам ребенок. От этого действительно зависит, каким человеком он вырастет. И большинство родителей (и вообще взрослых людей) понимают это вполне отчетливо.

В чем же тогда дело? Что заставляет здравомыслящих родителей тянуть приемного ребенка «за уши» в институт, нередко вопреки не только желанию, но и объективным способностям чада? Наверное, подобное происходит в тех случаях, когда уровень образования ребенка рассматривается как признак «достойного родительства». В самом деле, ведь образование — это то, что можно реально предъявить окружающим. И уж тем более если ребенок — из детского дома…

Образование нужно и важно. Но так же важно не перейти хрупкую грань, по одну сторону которой — то, что психологи называют «зона ближайшего развития» (потенциал человека, который требуется развивать, прикладывая усилия), а по другую — усталость от чрезмерного напряжения, взаимное раздражение и отчуждение. Никакое образование не стоит того, чтобы отношения родителей с ребенком были разрушены. Такое может, к сожалению, произойти, если для родителей образовательные успехи ребенка являются условием принятия и любви.

Что могут предпринять родители

— Обратиться к специалистам, которые проведут грамотную диагностику уровня развития ребенка и степени его отставания; разработают систему развивающих и коррекционных занятий, подходящую конкретному ребенку; дадут рекомендации, как с ним заниматься дома.

— Создавать дома «развивающую среду», много общаться с ребенком, поддерживать его начинания, разрешать пробовать новое; самим относиться к занятиям как делу увлекательному, а не как к «обязаловке».

— Помнить, что отставание в развитии детей-сирот связано прежде всего с недостатком любви и вызванной этим тревогой, которая блокирует природную любознательность ребенка («аффект тормозит интеллект»). Когда ребенок в семье почувствует себя любимым и защищенным, его развитие ускорится.

— Не сравнивать с другими детьми. Любое сравнение подкрепляет неуверенность ребенка в своих силах и боязнь потерпеть неудачу. Каждый ребенок уникален, кроме недостатков есть еще и особенности. Сравнивать ребенка можно только с ним самим прежним: «Раньше не умел, а теперь получилось».

— Терпеливо ждать. Получить все и сразу невозможно. Ускорить процесс раскрытия цветка, расковыряв бутон, — неудачное решение. Ни одному нормальному садовнику оно в голову не придет. Все раскрывается в свое время в благоприятных условиях. Хорошие взаимоотношения с родителями, разумная помощь и поддержка и есть самые хорошие условия для раскрытия естественного потенциала ребенка.

— Разумно определять нагрузки. Они должны быть посильны и для нервной системы, и для интеллектуального потенциала ребенка. Приготовление уроков «до ночи» не бывает продуктивным.

— Всегда искать позитив. Никому не хочется делать то, что не получается. Важно научиться самим и научить ребенка замечать пусть небольшие, но улучшения, двигаться от одного маленького успеха к другому. Успех — лучший мотив в обучении.

— Хвалить за усилия, а не за результат. В любом деле важны последовательные усилия и преодоление трудностей. Научить ребенка этой жизненной мудрости — наверное, основная задача. Приемным детям она дается сложнее. Во-первых, опыт отвержения кровными родителями и социумом подрывает веру в себя, а она лежит в основе настойчивости и упорства (не путать с упрямством — это вещи прямо противоположные!). Во-вторых, именно воля и терпение — качества, которые отсутствовали у кровных родителей этих детей, и формировать их приходится «с чистого листа».

— Верить в ребенка. Вера родителей в своего ребенка — это источник его жизненных сил и две трети будущего успеха.

Воровство

Один из самых пугающих для родителей типов трудного поведения — это детское воровство. Причем под воровством родители понимают фактически каждый случай, когда их ребенок (особенно приемный!) без спросу берет чужую вещь. Очень важно для взрослых помнить, что воровство как таковое имеет ряд принципиальных признаков, которые будут рассмотрены ниже, и не надо торопиться с «ярлыками» и с трагическими выводами. Почти каждый ребенок хотя бы один раз в жизни пробует взять не принадлежащую ему понравившуюся вещь. Во многом от реакции взрослых зависит, чем станет для ребенка эта ситуация — новой ступенькой в понимании границ и правил человеческого общения или представлением о себе как о преступнике. Причин того, что ребенок берет без спроса не принадлежащие ему вещи или ценности, может быть достаточно много:

Неосведомленность. До определенного возраста дети не владеют понятиями «свое» и «чужое». Если никто из взрослых не ставил специально задачу научить ребенка следовать правилу «чужое без спроса брать нельзя», то вплоть до выхода в широкую социальную действительность (обычно это школьный возраст) ребенок может иметь весьма смутные представления о «собственности». Дети, растущие в детском доме, не имеют «своего» и, соответственно, не понимают, что такое «чужое». При общественном укладе жизни все вокруг общее, поэтому взять без разрешения вовсе не значит «украсть». Наоборот, «кто первый взял, того и тапки». Кроме того, у детей из детского дома или из неблагополучной семьи иные представления о деньгах, их ценности и о том, откуда они берутся, чем у их приемных родителей. Разница в представлениях, опыте и моральных нормах приводят к тому, что с точки зрения ребенка будет непонятна сила переживаний приемной семьи в случае, если он «просто взял» то, что ему приглянулось.

Клептомания, которой опасаются некоторые родители, слышавшие о таком психическом нарушении, — это не особенность детей из неблагополучных семей, а болезнь. Заболевание это достаточно редкое, генетически не наследуемое и от социального происхождения не зависящее. Диагностируют его психиатры. За многолетнюю практику работы с приемными детьми авторы данной книги не сталкивались с ней ни разу, хотя достаточно много имели дело с невротическим и прочими формами «детского воровства».

Невротическое воровство. Воровство этого типа может встречаться у детей, переживших психологическую травму, не уверенных в своем нынешнем положении, испытывающих страх перед будущим, имеющих низкую самооценку. Это своего рода попытка заполнить «черную дыру» беспокойства, вызванного дефицитом любви в прошлом, обычно в раннем детстве, когда привязанность с близким взрослым играет ведущую роль в формировании личности ребенка, его отношении к самому себе. Удовольствие, связанное с чувством риска, азартом и присвоением желаемого временно заполняет внутреннюю пустоту. Но поскольку это лишь замещение реальной потребности, оно насыщает ненадолго. После пережитых эмоций наступает желанное успокоение, тревога на время отпускает. Однако позже она возникает вновь, усугубленная чувством вины и ощущением, что «я плохой».

Кроме того, в некоторых случаях дети в семьях, в которых между родителями плохие отношения, бессознательно могут использовать «трудное поведение», в том числе и воровство, как способ объединить родителей. Конечно, ребенок не планирует что-то украсть, чтобы родители помирились друг с другом, но фактически так получается: перед лицом проблем с ребенком родители переключаются с трудностей в своих отношениях на насущную задачу исправления поведения своего чада.

Демонстративное воровство. Ребенок намеренно нарушает запрет не брать что-либо, хотя прекрасно понимает, что попадется, — он словно делает «назло». После раскрытия кражи ведет себя вызывающе, хамит, отпирается, врет в глаза. Скорее всего, это так называемое «протестное поведение». Возможно, ребенок проверяет границы: а что сделают взрослые? И одновременно бросает им вызов: «А ничего вы со мной не сделаете!» Это своего рода борьба за контроль, попытки помериться силами со взрослыми. Некоторые дети в период адаптации в приемной семье могут таким образом проверять границы и степень надежности отношений: не вернут ли его из семьи в детский дом. Тем более что у некоторых это подкреплено реальным опытом, когда от них отказывались за подобные проступки. Возможно также, что ребенок таким способом «выбивает» особое внимание к себе. Некоторые дети, лишенные любви и заботы, приходят к выводу, что единственный способ привлечь внимание взрослого — разозлить его. Наказание их меньше пугает, чем безразличие. Причем за безразличие они порой принимают обычную сдержанность, особенно если привыкли к крику и побоям.

Повышение значимости. Порой дети связывают наличие каких-либо вещей с чувством собственной значимости, уверенности в себе. Зависть к вещам — проявление чувства собственной малоценности, которая часто бывает у детей, отвергнутых кровными родителями. Иногда, особенно у подростков, иметь то же, что есть у других, означает «быть как все», «своим», принадлежать к желаемой группе. Во взрослом мире «статусные вещи» означают принадлежность к группе достаточно высокого уровня дохода и возможностей. В подростковом микросоциуме правила жестче: если у тебя нет того, что есть «у всех наших», ты — «лох», изгой, «белая ворона». То есть для подростков обладание чем-то — еще и способ избежать насмешек и травли, которых они боятся панически. Если ребенок со счастливым детством и прочным домашним «тылом» за спиной чаще способен справиться с такой ситуацией, то приемный ребенок пасует перед социальным отвержением.

Шантаж. Воровать ребенка могут заставлять более сильные сверстники или старшие дети. Это может быть как условие принятия в группу («тебе слабо?!», «ты маленький мальчик, маменькин сынок?»), так и непосредственные угрозы физической расправы, откупиться от которой ребенок может деньгами или вещами.

Научение. Дети, жившие в неблагополучных семьях, делают то же, что делают взрослые. Например, если взрослые промышляли воровством, то для ребенка это было обычной жизненной ситуацией. Более того, его даже могли поощрять и хвалить, если он сам таким же способом добывал что-то в семью.

Кроме того, для детей повторение действий кровных родителей в некоторых случаях может быть способом сохранения семейной идентичности, привязанности к своей семье: «Я поступаю, как папа».

Собственно воровством можно считать спланированное присвоение чужого имущества ради его материальной ценности, в случае, когда человек знает о социальном и моральном запрете на такие действия, осознает степень вреда для жертв кражи и возможность наказания для себя. Важно также учитывать возраст человека и его способность понимать свои действия и контролировать их.

Получается, что во многих случаях, когда ребенок берет чужое, это не является воровством. Переживания взрослых могут быть вызваны не столько самим поступком ребенка, сколько их собственными страхами или особенностями социальной ситуации. Во-первых, окружающие могут осуждать семью и ребенка. Или у взрослых всплывают страхи по поводу «генов». Кроме того, бывают семьи, для которых сам факт подобного поступка ребенка говорит о его «глобальной испорченности». Очевидно, что все это больше касается позиции взрослых людей, нежели имеет отношение к соразмерной оценке случившегося.

Опасения, что воровство связано именно с тем, что ребенок приемный, имеют под собой основания. Только гены тут ни при чем. Моральное развитие непосредственно связано с опытом благополучной привязанности. В основе «голоса совести» лежит не столько страх наказания, сколько боязнь утраты любви и уважения близких, а также способность сочувствовать другим людям. Большинство детей, воспитывающихся в благополучных собственных семьях, к старшему дошкольному возрасту знают о том, что такое «можно» и «нельзя», «хорошо» и «плохо». Однако сначала они просто «не хотят расстраивать маму», «не хотят поссориться с папой». Следовать моральным нормам самостоятельно и осознанно, по «внутреннему закону совести», дети становятся способны значительно позже, примерно к двенадцати годам. Кроме того, способность контролировать себя, свои спонтанные побуждения, в том числе взять желаемое, формируется также примерно к этому возрасту. Это связано не только с социальным и интеллектуальным развитием ребенка, но и с развитием его нервной системы.

Если же у ребенка раннее детство было неблагополучным, бывают задержки и в развитии совести: ему трудно сочувствовать другим и беречь их чувства, потому что у него не было такого опыта. У него не было отношений, которыми он бы дорожил больше всего на свете, поэтому сиюминутная ценность понравившейся вещи оказывается на первом плане. Задержки в интеллектуальном развитии, повышенная тревожность и нестабильность нервной системы — это и все вышеперечисленное означает, что для приемных детей может потребоваться, во-первых, значительно больше времени для того, чтобы научиться правильному поведению, а во-вторых, дольше требуется внешний контроль со стороны взрослых. Под «контролем» подразумевается не подозрительность в отношении ребенка и враждебное отношение к нему, а создание системы четких требований и поддержки ребенка в процессе усвоения новых правил жизни. Кроме того, если причиной присвоения чужого является не меркантильность, а иные описанные выше причины, нужно бороться не с внешним проявлением проблемы, а с ее источником. Решать проблемы невротизации, утраты, желания ребенка сохранить связь со своей кровной семьей и т. д. Тогда проблема «воровства» со временем исчезнет за ненадобностью, поскольку будет найден другой, более удачный способ решения реальных трудностей, существовавших в жизни ребенка.

Что могут предпринять родители

— Осознавать реальный эффект своих действий. Сталкиваясь с трудным поведением ребенка, особенно изо дня в день, взрослые могут испытывать разные чувства, иной раз даже срываться. Но если речь идет об осознанном поведении взрослого человека, необходимо спросить себя: какова моя цель? Какую информацию получит от меня ребенок? Физическая расправа, безусловно, учит ребенка тому, что лучше не попадаться на своих проступках, а также тому, что когда родители в гневе, они кричат и дерутся. Но это не научит ребенка пониманию того, почему именно воровать нельзя. И уж тем более не научит его не делать этого. Скорее он научится более тщательно скрывать свои проступки от конкретных людей. Поэтому после любого эмоционального взрыва нужно начать планировать формирование изменений в поведении ребенка.

— Собрать полную и непредвзятую информацию о том, что произошло. К сожалению, к детям из детского дома существует предвзятое отношение, и ребенка могут обвинить несправедливо.

— Помнить, что ребенок, совершивший проступок, не преступник. Случившееся — шанс для него освоить некоторые важные правила человеческого общежития. Использует он его или нет — во многом зависит от реакции взрослых. Навешивание «ярлыков» приводит к «социальному гипнозу», лишая ребенка выбора в будущем: ведь он уже вор, чего тут думать-то?

— Искать подлинные причины. Постараться понять, какова эта ситуация с точки зрения ребенка, каковы были его намерения и как он понимает результат. Для этого нужно внимательно и спокойно его выслушать. А чтобы он мог быть откровенными в столь стрессовой ситуации, надо до этого создавать доверительные отношения. Также важно знать жизненную историю ребенка, потому что, кроме того, как ребенок сам объясняет свое поведение, имеют значение объективные проблемы и особенности развития.

— Учитывать возраст и особенности развития ребенка. Часто взрослые терпимо относятся к тому, что ребенок отстает в росте или в учебе, но не могут перенести задержки в развитии совести. На самом деле это такая же зона развития, как и другие. Понятие диспропорций в развитии подразумевает, что ребенок, чей биологический возраст двенадцать лет, в моральном отношении может соответствовать шести годам. И родителям, которые занимаются его воспитанием, придется исходить в своих действиях из этой реальности.

— Подробно и понятно объяснить ребенку, чем именно плох его поступок. Почему нельзя брать чужое без спросу, даже если хочется. Рассказать напрямую или через сказки/ игру, что чувствует тот, у кого украли что-то: унижение, обиду, как ему плохо. Что теряет в отношениях с людьми тот, кто берет чужое. Объяснить, что желание взять чужое посещает в детстве всех людей, и как люди это преодолевают и т. д.

— Предложить выход из ситуации. Возмещение морального и материального ущерба (насколько это возможно) для пострадавших. Обязательно надо вместе с ребенком попросить прощения (объяснив, зачем!), при этом не позорить публично и не бросать его одного в этой ситуации. Найти способ, как сам ребенок может возместить нанесенный ущерб: вернуть, сделать своими руками новое, отдать свое взамен растраченного и т. д.

— Выразить уверенность (не требовать обещаний, не угрожать, а именно выразить твердую уверенность), что в будущем ребенок научится справляться с соблазном взять чужое. Очень важно, чтобы родители четко выразили свою позицию: «Ты наш ребенок. Мы плохо относимся к этому конкретному действию, но не к тебе. Ты нам дорог, поэтому мы будем добиваться того, чтобы ты научился поступать иначе».

— Своим собственным поведением выражать уважение к собственности, в том числе к вещам самого ребенка, спрашивать разрешения, не рыться в его вещах. И не провоцировать ребенка, оставляя на видном месте деньги и ценности, пока не будет уверенности в том, что ребенок научился справляться с ситуацией.

— Решать подлинные проблемы ребенка, которые стоят за воровством. Если родители не могут понять, что движет ребенком, стоит обратиться к детскому психологу.

— Верить в своего ребенка, быть на его стороне. Это не означает отрицания проблемы, но свидетельствует о том, что сам ребенок и отношения с ним для родителей важнее, чем отдельные, даже серьезные проблемы в его поведении. Решение этих проблем — путь к близости друг с другом, который иногда бывает очень тернистым и долгим.

«Сексуализированное» поведение

У некоторых детей интерес к интимным отношениям или осведомленность об этой сфере может не соответствовать возрасту, и это шокирует взрослых. Причина того, что маленький ребенок демонстрирует взрослым или сверстникам свои «знания» (в форме рассказов или действий), — неадекватный жизненный опыт. Если ребенок видел отношения взрослых или его вовлекали в какие-то развратные действия, он будет это воспроизводить в новых отношениях («чем богаты, тем и рады»). Негативная реакция окружающих скорее вызовет у ребенка ощущение, что отвергают его самого, а не его поведение, которое поощрялось и принималось в его прошлой жизни. Отдельная тема — дети, подвергавшиеся насилию и развращению. Самое главное, что важно помнить взрослым: для большинства детей «сексуализированное» поведение не является поведением собственно сексуальным. Для них это просто часть социального взаимодействия, способ привлечь к себе внимание, в конечном итоге — получить поощрение и ласку.

Что могут предпринять родители

— Не демонстрировать смятение. Растерянность взрослых для ребенка означает утрату ими контроля над ситуацией. Для детей, склонных бороться со взрослыми («кто сильнее»), это может стать мотивом для закрепления таких проявлений. Поэтому важно спокойно и уверенно объяснять ребенку, что так себя вести не принято и некрасиво, дети так делать не должны. Конечно, этого недостаточно для изменений, но для начала ребенок должен знать позицию взрослых.

— Заботиться об эмоциональных потребностях. Если ребенок не подвергался насилию, а скорее страдал от невнимания и отсутствия ласки, важно предоставить ему другие возможности для сбрасывания напряжения и получения физической ласки. Подвижные игры, спорт, тактильный контакт с близкими взрослыми (повозиться на ковре, тормошить, шутливо бороться, держать на руках, укачивать на ночь). При этом взрослым важно помнить, что ребенок, подвергавшийся развращению, более чувствителен к физическому контакту, поэтому важно избегать ситуаций, которые могут быть истолкованы двусмысленно.

— Обратиться к специалисту, особенно если вы знаете или подозреваете, что ребенок был жертвой насилия. Это очень тяжелый опыт, и будет лучше, если ребенку поможет профессионал. Возможно, с родителями ребенок вообще не захочет говорить на эту тему, и в этом нет недоверия. Ребенку важно, что его новый дом — территория безопасности, и даже разговоры о «том прошлом» здесь ему не нужны. Пусть это происходит в кабинете психолога — и там и остается. — Не поддаваться страху. Что бы ни случилось с ребенком, он справится с произошедшим, если его близкие взрослые не парализованы ужасом: «Было, но прошло. Теперь все будет иначе». Именно такая позиция взрослых помогает ребенку двигаться дальше и преодолевать травматические последствия негативных событий прошлого. У ребенка может быть потребность обсуждать то, что происходило раньше, у некоторых детей могут быть даже навязчивые воспоминания. В этом случае важно найти специальное место и время для работы с травматическим опытом.

— Быть очень осторожным, если ребенок пережил насилие. Некоторые действия взрослых для ребенка, пережившего насилие, могут быть напоминанием о произошедшем. В таких случаях вопросы физической безопасности и тактильного контакта требуют отдельного обсуждения и договоренности. Например, ребенок может не хотеть, чтобы его мыли, сажали на колени, раздевали на ночь и т. д. Открытое обсуждение того, что ребенку не нравится и каких действий по отношению к себе он не хочет, становится гарантией физической безопасности. Это касается именно границ тела и приватности.

— Поднимать самооценку. Ребенок должен знать, что представляет собой ценность не только как сексуальный объект. Он должен чаще слышать, что взрослым с ним интересно, как он хорошо помогает, какой он сообразительный и т. п. Кроме того, благодаря новым отношениям ребенку предстоит понять новую для себя вещь: детей любят не за то, что от них можно получить, а за то, что они есть. Просто так. Настоящие родители именно так любят своих детей. Пройдет немало времени, прежде чем ребенок узнает и поверит, что любовь бывает бережной, бескорыстной, уважительной. Если ребенок почувствует отвращение со стороны родителей в отношении себя, их страх перед обсуждением событий из его прошлой жизни, — это только подтвердит его ощущение своей ничтожности, «правильности» того, что с ним было, и невозможности для него ничего другого в жизни. Потребности этих детей — научиться любить и быть любимыми, защищать и уважать себя, оставить прошлое в прошлом и жить дальше. Для этого им нужны любовь, спокойствие и уверенность взрослых.

Разрушительное поведение

Агрессивное поведение детей, даже собственных, нередко ставит взрослых в тупик. Поскольку взрослые ощущают себя более сильными, мудрыми и свою роль рассматривают как роль защитника и учителя, для них весьма неожиданными становятся злобные выпады и разрушительная активность некоторых детей. Кроме того, агрессивное вызывающее поведение часто пробуждает у взрослых не лучшие ответные чувства, о наличии которых у себя они и не подозревали: ярость, желание «размазать по стенке» и т. п.

В семьях, где дети растут с рождения, родители сталкиваются с трудным поведением детей, как правило, во время возрастных кризисов (например, кризис трех лет, подростковый возраст). Все дети проходят в своем нормальном развитии периоды, когда учатся владеть собой, сдерживать спонтанный гнев. Усвоение социальных норм и правил выражения своего недовольства начинается в возрасте двух-трех лет. В благополучном варианте ребенок постепенно учится находить приемлемые для него самого и его окружения способы выражения негативных эмоций и способы достижения желаемого. Если реакции родителей последовательны и разумны, то постепенно ребенок узнает, что, например, истерика — это не способ получения желаемого, а драка — не лучший путь для доказательства своей правоты. Задача взрослых — научить ребенка добиваться своего не столько силой или скандалами, сколько путем договоренностей, убеждения, компромиссов. Если родители принимают чувства ребенка, но ограничивают негативное поведение, он приходит к выводу, что злиться — нормально, а вот крушить все вокруг — нет. Важно не только препятствовать неприемлемому поведению ребенка, но и предлагать альтернативные пути для достижения целей.

С приемными детьми ситуация сложнее. У них очень много причин для деструктивного поведения. При этом они следуют обычным путем развития, которым идут все дети, и тоже проходят возрастные кризисы. Как и у всех детей, в их жизни есть периоды, когда они восстают против авторитета взрослых, испытывают на прочность границы допустимого, заходят в своей самостоятельности до зон риска. Таким образом, «в сумме» поведенческих трудностей у приемных детей может быть больше, чем у их ровесников. Для взрослых же, которые приняли ребенка в семью, благодарность и послушание с его стороны становятся чем-то ожидаемым, в том числе как проявление признательности ребенка. Поэтому у приемных родителей может возникать настоящий шок при столкновении с деструктивным поведением приемных детей: «Его взяли в семью, а он так себя ведет!» Между тем, дети, не имевшие опыта благополучных внутрисемейных отношений, не имеют ни позитивных образцов поведения в сложных ситуациях, ни опыта правильных ограничений деструктивного поведения. Возможно, их вообще замечали только тогда, когда они начинали истошно орать. Возможно, они наблюдали, как взрослые сами не справляются со вспышками гнева и превращаются в «монстров». Поэтому, когда таких детей посещает гнев, они оказываются беспомощны: имеющиеся в их распоряжении модели поведения плохи и неприемлемы, а других у них нет. Кроме того, деструктивное поведение может быть частью реакции на пережитый ребенком опыт жестокого обращения. То есть поводов вести себя плохо у таких детей больше, а возможностей удачно справиться с плохим поведением — меньше.

Дети в большинстве случаев не в состоянии понять причин своего агрессивного поведения и уж тем более его объяснить. Но если взрослые пугаются и теряют контроль над ситуацией, то их растерянность ребенок воспринимает как слабость, а себя, соответственно, как более сильного и главного. Так растерянность и испуг взрослых подкрепляют агрессивное поведение ребенка. В следующий раз приступ гнева возникает легче и длится дольше. Поскольку открытое проявление агрессии является социально неприемлемым и осуждаемым, у взрослых возникает сильное искушение счесть ребенка «психически нездоровым». Как только у взрослых складывается такая позиция, то спасти ситуацию становится практически невозможно: «психическое нездоровье», как и «гены», — это не то, что можно исправить. Для ребенка же по-настоящему нужно, чтобы его взрослые оказались достаточно сильны, чтобы справиться с его злостью. Тогда они смогут защитить его от всего: и от страхов, которые живут внутри, и от угроз, которые возникают извне.

Другая поведенческая крайность — аутоагрессия, когда агрессивные проявления направляются на себя самого. Эго путает взрослых не меньше, поскольку саморазрушение — вещь противоестественная для любого живого существа, и тоже воспринимается как «ненормальность». Дети могут причинять себе боль и вред целенаправленно: кусать, царапать себя, вырывать волосы, рвать свою одежду и пр. Или «нечаянно», но с завидной регулярностью попадать в ситуации риска для здоровья и жизни: падать «на ровном месте», врезаться в углы, обжигаться, ломать руки и ноги и т. д. Причем частота их травм значительно выше и серьезнее, чем у обычных подвижных детей, и не может объясняться только бытовым травматизмом. В подростковом возрасте аутоагрессия становится причиной повышенной криминальности и даже попыток покончить с собой. За аутоагрессией стоит неприятие себя и своей жизни. В большинстве случаев это бывает связано с родительским отвержением в раннем возрасте и/или насилием.

Родительская любовь — это благословение для ребенка на жизнь. Когда этой любви нет, ребенку неоткуда черпать силы, чтобы расти и развиваться, у него не возникает чувство «хорошо, что я есть на свете». В таких случаях дети, с одной стороны, злятся на взрослых вообще, мстя им своим поведением за недостаток любви, с другой стороны — «сживают себя со свету». Реабилитация таких детей происходит по двум направлениям: осознание истоков травмы и опыт других, любящих отношений в новой семье. С течением времени новый опыт формирует у ребенка новое отношение к самому себе, и аутоагрессивные проявления постепенно проходят.

Аутоагрессия как отвержение самого себя, самообвинение и приступы отчаяния встречаются у чувствительных детей и в острой фазе переживания утраты кровной семьи. Причем ребенок может «застрять» в переживании горя, превратив его в ритуал «искупления», выражая таким образом свою любовь к покинувшим его значимым людям. Если взрослые не реагируют на подобное поведение ребенка, оно усиливается. Причиняя себе боль, физическую или эмоциональную, ребенок словно надеется, что если ему станет по-настоящему плохо, родители вернутся. Важно, чтобы он в это время узнал, что утешение и помощь можно получить не только от ушедших близких, но и от других взрослых — от приемных родителей. Если они будут искренне стараться помочь ему, уважая его горе и не пытаясь его поскорее «затушевать» и обесценить («было бы о ком горевать — об этой алкоголичке»), ребенок доверится и научится находить опору в новых привязанностях вместо того, чтобы разрушать себя.

Что могут предпринять родители

— Помнить о том, что они (родители) старше и сильнее. Мысль «я не могу с ним справиться» не должна звучать ни вслух, ни в голове. Когда взрослый начинает ощущать себя жертвой, это вызывает боевой энтузиазм у ребенка и провоцирует его быть агрессором. На самом деле, взрослые люди старше, больше и сильнее, чем их дети, даже если они в этом сомневаются. Это объективная реальность. Как бы ребенок ни бушевал, все равно он остается маленьким ребенком, к тому же несчастным.

— Не принимать ярость ребенка на свой счет. Его агрессия — это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства жизни, которая выражается «не вовремя и не тем людям». Он зол, и у него есть на это основания, но это не значит, что он прав или правильно себя ведет. Задача взрослых — дать ребенку понять его неправоту и вообще помочь разобраться, что к чему.

— Бороться не с чувствами, а с поведением. Ребенок имеет право злиться, но не имеет права причинять вред окружающим. Если его «понесло», важно не «заразиться» его эмоциями, а стараться сохранять эмоциональное равновесие. В некоторых случаях требуется физическое сдерживание, но не битье. В других — помогает техника «тайм-аута», когда ребенок имеет возможность побыть один, без внешних раздражителей, и успокоиться. Существуют разные возможности справляться с эмоциональными выплесками, и если родители на стороне своего ребенка, то они помогут ему найти подходящий способ. В этом поиске могут помочь консультации специалистов и знакомство со специальной литературой.

— Бороться не с ребенком, а с агрессией. Взрослый должен быть союзником и старшим помощником ребенка, обсуждая с ним его приступы ярости. Необходимо дать ребенку понять, что пока что он действительно не может справиться со своей злостью, но это обязательно произойдет со временем, и взрослые ему в этом помогут.

— Внимательно относиться к проявлениям аутоагрессии. Постараться выяснить причины «самонаказания», понять, в чем ребенок винит себя, какова стоящая за виной утрата. Для этого важны доверительные отношения с ребенком, его уверенность, что приемные родители поймут и постараются помочь. Поняв, какова истинная эмоциональная потребность ребенка, взрослые смогут найти другой, более адекватный способ ее удовлетворения.

— Обратиться к специалисту. Ребенку может быть очень важно осознать причины своей ярости и выразить ее «по адресу» — это можно сделать с помощью психолога. Если ребенок уже осознает приступы агрессии как свою проблему и хочет с ними справиться, психолог может научить его приемам саморегуляции. В случаях аутоагрессии специалист поможет преодолеть чувство вины и неполноценности, научит находить новые точки опоры в жизни.

СТРАХИ РОДИТЕЛЕЙ В ОТНОШЕНИИ СЕБЯ

Перечисленные выше «страхи в отношении ребенка» являются наиболее распространенными. Понятно, что справиться с ними при помощи опыта, здравого смысла и специалистов родители вполне в состоянии, при условии, что большую часть времени они в себе уверены как родители. Более сложной становится ситуация, когда проблемы с ребенком накладываются на внутреннюю неуверенность в себе и проблемы самих родителей. Чувство собственной несостоятельности у взрослых и их боязнь, что ребенок «не полюбит», — гораздо более серьезные препятствия для счастливой жизни приемной семьи, чем сами по себе проблемы детей.

Появление приемного ребенка может обострить внутрисемейные и внутриличностные проблемы у взрослых. Болезненные переживания, давно забытые, могут вдруг проявиться, обстановка в семье становится нестабильной. Родителям может показаться, что ребенок — причина всего этого. На самом деле он своего рода «пусковой механизм», который не создает, а проявляет то, что и так есть где-то в глубине. Решением будет не «борьба с ребенком», а фокусировка на том, что проявилось. Отношения с собственными родителями или своими выросшими (или потерянными) детьми, супружеские сложности, опыт собственных потерь или насилия — все это «всплывает» и становится актуальным. Ребенок, потерявший семью, несет в себе травму подорванной веры в себя, в других людей и в любовь. И именно эта подорванная вера становится вызовом для приемных родителей. Если у них есть аналогичные проблемы, то они проявятся. В этом случае приход приемного ребенка в семью может стать шансом для взрослых людей помочь и ребенку, и самим себе в решении всех тех вопросов, которые были спрятаны, но не решены раньше. В этом случае встреча семьи и ребенка обретает дополнительный смысл. Но для некоторых людей такой вызов становится непосильным, и никто не может их за это осуждать. Они оказываются не в силах решить свои проблемы, и вследствие этого не могут помочь ребенку в решении его проблем, и возвращают ребенка в детский дом. Работа с психологами (индивидуально и в рамках подготовки приемных родителей) до принятия ребенка в семью и психологическое сопровождение семьи с приемным ребенком являются профилактикой разрушения семейной ситуации.

Источник: http://pravobraz.ru/priyomnyj-rebenok-pochemu-ne-stoit-boyatsya-ploxix-genov-i-destruktivnogo-povedeniya/

Поделиться:
ВЕРСИЯ ДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ

100 лучших школ России

Школа цифрового века

Горячая линия ЕГЭ

Официальный сайт Православного прихода Свято-Троицкий г. Мирный Coloring Pages Reddit Video Downloader
Икона дня
Православный календарь

ЧОУ "Православная Гимназия во имя Св. Иннокентия митр.Московского"